Молот Эдема - Страница 48

– Плохо дело, друг. У меня серьезные проблемы.

– И не пытайся за моей спиной просить деньги у Звезды. Ответ будет тем же. – Пастор заговорил жестче. – Ты меня слушаешь?

– Конечно, конечно, – ответил Скелет, и в его голосе послышался страх. – Успокойся, Пастор, успокойся.

– А я спокоен, – ответил Пастор.

Весь день Пастор беспокоился из-за Мелани. Она вполне могла передумать и вернуться к мужу или просто испугаться и сбежать на своей машине. Тогда ему конец. Ему никогда не разобраться с данными на дискете Майкла Керкуса, а следовательно, не узнать, в каком месте следует завтра применить сейсмический вибратор.

Однако ближе к вечеру Мелани вернулась, и Пастор почувствовал огромное облегчение. Он рассказал ей об аресте Розы и предупредил, что часть коммунаров винит во всем Мелани и ее броскую манеру одеваться. Она ответила, что возьмет рабочую одежду в бесплатном магазине.

После ужина Пастор зашел в хижину Мелодии и взял у нее гитару.

– Она тебе сейчас не нужна? – вежливо спросил он.

Он никогда бы не сказал: «Могу ли я одолжить твою гитару?» – поскольку все имущество коммуны считалось общим, и гитара в не меньшей степени принадлежала ему, хотя Мелодия сделала ее сама. Впрочем, все спрашивали разрешения.

Пастор сел возле своей хижины вместе с Розой и настроил гитару. Призрак внимательно наблюдал за ними, словно тоже рассчитывал научиться.

– Большинство песен имеют три аккорда, – начал Пастор. – Если ты их знаешь, то сможешь сыграть девять из любых десяти песен.

Он показал ей аккорд до мажор. Пока Роза пыталась прижать струны подушечками пальцев, он изучал ее лицо в мягком вечернем свете; прекрасная кожа, темные волосы, зеленые – как у Звезды – глаза, нахмуренные брови.

Я должен остаться в живых, чтобы заботиться о тебе.

Пастор вспомнил, каким был в таком возрасте – опытным, ловким вором, не раз побывавшим в самых разных переделках, он ненавидел полицейских и презирал обычных людей, которых так легко ограбить.

Уже в тринадцать лет я был преступником.

Пастор твердо решил, что Роза будет другой. Она выросла в коммуне, в мире и любви, не соприкасаясь с жизнью, превратившей маленького Рикки Грейнджера в гангстера еще до того, как у него появилась борода.

С тобой все будет в порядке, я об этом позабочусь.

Роза снова и снова повторяла аккорд, и Пастор понял, что с того момента, как появился Скелет, в его сознании звучит песня. Народная баллада, популярная в шестидесятые годы, которую любила Звезда.

Покажи мне тюрьму,
Покажи мне темницу,
Покажи мне пленника,
Чья душа очерствела.

– Я научу тебя песне, которую пела твоя мать, когда ты была еще совсем маленькой, – сказал он. Взяв гитару, Пастор спросил: – Запомнишь?

Он запел:

Я покажу тебе юношу,
У него много на то причин.

В его голове зазвучал прежний голос Звезды, такой же негромкий и привлекательный, как и сейчас.

Вот такая судьба
У меня и тебя,
У меня и тебя.

Пастор и Скелет были ровесниками, но Скелет умирал. Это Пастор знал совершенно точно. Очень скоро девушка и ребенок его бросят. Он будет голодать и принимать наркотики. Рано или поздно он отравит себя какой-нибудь некачественной дрянью, или его организм не выдержит, и он погибнет от воспаления легких. Так или иначе, он мертвец.

Если я потеряю виноградник, со мной будет то же самое, что и со Скелетом.

Пока Роза пыталась сыграть аккорд соль мажор, Пастор размышлял о возвращении к обычной жизни. Он представил себе, как каждый из членов коммуны ходит на работу, покупает носки и модные туфли, телевизор и тостер. Эти мысли вызвали у него тошноту. Пастор никогда не жил как обычный человек. Он вырос в борделе, получил образование на улицах, недолгое время владел полулегальным бизнесом, но большую часть жизни возглавлял коммуну хиппи, отрезанную от остального мира.

Он вспомнил, как единственный раз в жизни имел постоянную работу. В восемнадцать лет он нанялся к Дженкинсонам, супружеской паре, которая владела винным магазином. Тогда они казались ему старыми, но сейчас он понимал, что им было немногим за пятьдесят. Он намеревался поработать у них до тех пор, пока не узнает, где они держат деньги, а потом их украсть. Неожиданно он узнал кое-что о себе.

Оказалось, что у него настоящий талант к арифметике. Каждое утро мистер Дженкинсон клал в кассу десять долларов мелочью. Когда покупатели платили деньги и получали сдачу, Пастор их обслуживал сам или слышал, как кто-то из Дженкинсонов называл общую сумму: «Доллар двадцать девять, пожалуйста, миссис Роберто», или: «Ровно три доллара, сэр». И числа складывались у него в голове сами. Весь день Пастор точно знал, сколько денег лежит в кассе, а вечером мог сообщить результат мистеру Дженкинсону еще до того, как тот производил подсчет выручки.

Он слышал, как мистер Дженкинсон разговаривает с оптовиком, и скоро знал оптовые и розничные цены на все товары в магазине. Теперь его мозг автоматически фиксировал прибыль от каждой продажи, и он с удивлением понял, что Дженкинсоны очень много зарабатывают, ничего ни у кого не воруя.

Пастор организовал четыре ограбления магазина за месяц, а потом предложил купить у них дело. Когда они отказались, он устроил пятый налет и позаботился о том, чтобы нападавшие избили миссис Дженкинсон. После этого мистер Дженкинсон принял его предложение.

Пастор взял заем у местного ростовщика и заплатил мистеру Дженкинсону. Хотя Пастор не умел читать и писать, он всегда точно знал свое финансовое положение. Никто не мог его обмануть. Одно время на него работала вполне респектабельная женщина средних лет, которая каждый день крала из кассы один доллар. В конце недели он вычел пять долларов из ее заработка, избил и уволил.